Фактический уровень текста – это как сценарий пьесы. И только на последующих уровнях чтения мы наберем актёров, проведём репетиции и выйдем на сцену. Т.е. там, на последующих уровнях мы войдём в искусство.
Реальность Чувственное познание Рациональное познание образы органов чувств; эмоции интуиция логическое мышление оценочное мышление образы прямое знание слова, мысли, рассуждения оценочные суждения Юнг говорил, что у каждого есть потенциал перейти к любой из восьми функций, но мы предпочитаем одну как доминантную – играющую ведущую роль — и вторую, играющую поддерживающую роль. Две твои самые предпочитаемые функции позволяют собирать информацию (восприятие) и принимать решения (суждение).
Чтение на фактическом уровне: это если мы рассуждаем, анализируем, обобщаем, спорим, критикуем, делаем выводы по содержанию текста (рациональный уровень познания), т.е. мы говорим про интеллектуальное или научное прочтение текста; здесь вещи не имеют индивидуальности, здесь есть только обобщения вещи, типичность вещи: вообще «дом», вообще «дерево», вообще «человек» и т.д. мы не испытываем переживаний и чувств, они подавлены мышлением; здесь мы не используем внутренние органы чувств, т.е. не используем образы. здесь нет озарений, внезапных вспышек понимания – здесь знание выводится логическим путём; фактический уровень – это обычно то, что можно пересказать;
Значение слова «дерево» в словаре Дерево – это растение со следующими признаками: одревеневший ствол с корой и корнями. Ветви образуют крону. Деревья различаются толщиной ствола, формой кроны, узором на коре. А ещё они различаются листьями, цветами, плодами и семенами. Высота деревьев может быть разная — от (2) до (100) метров. Деревья живут долго. Одни деревья живут десятки лет, другие — сотни, а некоторые — даже тысячи. «Дуб Энгела » (США) и осеннее дерево
Абстракция ( absractio – лат.) – это операция мышления, в которой мы отвлекаемся, обособляемся от второстепенных признаков, с целью высветить главные, самые закономерные признаки. Абстракция – это первичная операция мышления, т.к. в результате абстрагирования появляется речь, язык, слова – без которых рациональное или логическое мышление невозможно.
Мы должны понимать, что текст на фактическом уровне, как словесная конструкция, как форма, как сосуд произведения – есть базовая словесная основа текста. Не бывает текста без фактического уровня. В этой конструкции значение каждого использованного слова важно и его надо обнаружить. Ничего не пропускаем без понимания значения. Нам нужно обнаружить общепринятое значение всех слов текста, учитывая время и место написания текста (словари); В словаре современного русского литературного языка 150000 слов. (В словаре Тихонова 310 (в англ.108) слов с корнем «люб»; За XX и начало XXI добавилось 40 новых слов с таким корнем. В ангийском – 8.) На фактическом уровне мы как будто проводим расследование, как детективы, собираем факты, ищем логические связи, пытаемся их понять, обобщаем эти факты, сравниваем их. Но всегда надо помнить, что текст на фактическом уровне неживой, он интеллектуально холоден, сух. Наше чтение в этом аспекте в чём-то похоже на препарирование.
Фактический уровень чтения позволяет видеть различные жизненные стратегии героев произведений, их жизненные цели и задачи, трудности с которыми они сталкиваются. Анализируя всё это, обобщая такой свой читательский опыт познания жизненнывх стратегий, читатель может сформулировать на этом уровне чтения и свои цели и задачи, свой жизненный смысл. И разрабатывать, практически в деталях, свой жизненный план и свою жизненную стратегию. Именно в таких вопросах мышление и проявляет все свои положительные качества. Именно разработка своей жизненной программы, планирование своего жизненного пути и будет главным практическим плодом такого рационального уровня чтения, как фактический.
Фактический уровень текста – это то, что Ю. Лотман называл текстом-выражением. Этот уровень не полностью покрывает текст-содержание, а лишь как-бы намекает на него. «Они (слова) составляют приближение к истине, намекают на нее. Истина просвечивает сквозь них тускло... И отделенность от истины, неадекватность ей, и способность быть путем к ней лежит в самой природе человеческого слова». Когда мы говорим про фактический уровень чтения, то мы имеем в виду такой рациональный метод познания, как мышление. В этом случае мы говорим про понимание на уровне слов (понимание значений слов, словосочетаний, предложений).
Я скажу это начерно, шепотом, Потому, что еще не пора: Достигается потом и опытом Безотчетного неба игра. И под временным небом чистилища Забываем мы часто о том, Что счастливое небохранилище — Раздвижной и прижизненный дом. Осип Мандельштам
Фактический уровень является логической и информационной основой художественного произведения. Но при всём этом он является лишь частью полноценного чтения. В том случае, когда мы ограничиваем своё чтение исключительно фактическим уровнем, в нас начинает отчетливо проявляться «Тень читателя» фактического уровня прочтения: Текст мы воспринимаем подобным механизму; Людей, населяющих текст мы называем «персонажами» и относимся к ним, как к бездушным деталям. Автора воспринимаем отчужденно, как ремесленника, конструктора, инженера, далёкого от состояния творчества, за которым должен приглядывать критик. Под критиком естественно понимаем себя. Текст без фактического своего уровня не существует. Знание без фактического уровня не имеет опоры. Но ограничивать свой стиль прочтения исключительно фактическим уровнем, развивать исключительно эту сторону своего чтения, – это безусловно познавательная ошибка. Преобладание такого стиля прочтения среди читателей в целом опасно для будущего искусства, художественного стиля познания и для литературы и поэзии в частности, потому что по сути подменяет переживания суждениями. А в области суждений – искусство не обитает. Как только возникают суждения – так сразу искусство исчезает. Ранние стихи (Молитва девочки к Марии ) Я так боюсь человеческих слов. Понятно они говорят обо всём. Вот это дом, а его зовут псом, здесь всё началось, а там стало концом. Пугает и мысль и сарказма игра, что было и будет, всё знают они; и горный пейзаж теперь не пленит; а бог охраняет их сад и коробки добра. Хочу охранить, защитить: держитесь вдали. Прекрасные звуки вещей до меня донеси. Не трогайте их, онемевших, забывших себя. Не то вы лишите предметов любимых меня. Райнер Мария Рильке
В таком понимании поэзия не является частью природы — хотя бы самой лучшей, отборной — и еще меньше является ее отображением, что привело бы к издевательству над законом тождества, но с потрясающей независимостью водворяется на новом, внепространственном поле действия, не столько рассказывая, сколько разыгрывая природу при помощи орудийных средств, в просторечье именуемых образами. Поэтическая речь, или мысль, лишь чрезвычайно условно может быть названа звучащей, потому что мы слышим в ней лишь скрещиванье двух линий, из которых одна, взятая сама по себе, абсолютно немая, а другая, взятая вне орудийной метаморфозы, лишена всякой значительности и всякого интереса
Описание картины Достоевским «На картине изображен лес зимой,и в лесу, на дороге, в оборванном кафтанишке и лаптишках стоит один-одинешенек, в глубочайшем уединении забредший мужичонко, стоит и как бы задумался, но он не думает, а что-то "созерцает". Если б его толкнуть, он вздрогнул бы и посмотрел на вас, точно проснувшись, но ничего не понимая. Правда, сейчас бы и очнулся, а спросили бы его, о чем он это стоял и думал, то наверно бы ничего не припомнил, но зато наверно бы затаил в себе то впечатление, под которым находился во время своего созерцания. Впечатления же эти ему дороги, и он наверно их копит, неприметно и даже не сознавая, - для чего и зачем, конечно, тоже не знает: может, вдруг, накопив впечатлений за многие годы, бросит всё и уйдет в Иерусалим, скитаться и спасаться, а может, и село родное вдруг спалит, а может быть, случится и то, и другое вместе. Созерцателей в народе довольно.« Ф. Достоевский Иван Крамской «Созерцатель», 1876г.
Жизнь вернулась так же беспричинно, Как когда-то странно прервалась. Я на той же улице старинной, Как тогда, в тот летний день и час. Те же люди и заботы те же, И пожар заката не остыл, Как его тогда к стене Манежа Вечер смерти наспех пригвоздил. Женщины в дешевом затрапезе Так же ночью топчут башмаки. Их потом на кровельном железе Так же распинают чердаки. Вот одна походкою усталой Медленно выходит на порог И, поднявшись из полуподвала, Переходит двор наискосок. Я опять готовлю отговорки, И опять всё безразлично мне. И соседка, обогнув задворки, Оставляет нас наедине Не плачь, не морщь опухших губ, Не собирай их в складки. Разбередишь присохший струп Весенней лихорадки. Сними ладонь с моей груди, Мы провода под током. Друг к другу вновь, того гляди, Нас бросит ненароком. Пройдут года, ты вступишь в брак, Забудешь неустройства. Быть женщиной — великий шаг, Сводить с ума — геройство. А я пред чудом женских рук, Спины, и плеч, и шеи И так с привязанностью слуг Весь век благоговею. Но, как ни сковывает ночь Меня кольцом тоскливым, Сильней на свете тяга прочь И манит страсть к разрывам.
Человек, испытывая познавательное переживание, может закодировать его с помощью различных абстрактных знаков, а потом передать это шифрованное произведение другому человеку. Для этого в искусстве используются различные символические языки (литературные, музыкальные, танцевальные, архитектурные и т.д.) со своими характерными знаками: в художественных литературе и поэзии используются тексты, где используются слова-знаки ; в хореографии используются танцы, где используются используются движения-знаки, жесты-знаки ; в музыке используются музыкальные инструменты, способные извлекать звуки, соответствующие нотам-знакам. Произведения различных видов искусств хранят в себе лучшие достижения человеческого познания и опыта целостного пребывания в реальности. Они ждут человека, который сможет расшифровать их с помощью всех своих познавательных функций. Ждут своего «читателя», в широком смысле этого слова, который сможет превратить эти литературные, живописные, музыкальные, танцевальные тексты в свою собственную реальность, в свой собственный познавательный опыт и своё собственное познавательное переживание, что в результате необратимо изменит его.
«Поэтическая речь, или мысль, лишь чрезвычайно условно может быть названа звучащей, потому что мы слышим в ней лишь скрещиванье двух линий, из которых одна, взятая сама по себе, абсолютно немая, а другая, взятая вне орудийной метаморфозы («в просторечьи называемую образом »), лишена всякой значительности и всякого интереса и поддается пересказу, что, на мой взгляд, вернейший признак отсутствия поэзии: ибо там, где обнаружена соизмеримость вещи с пересказом, там простыни не смяты, там поэзия, так сказать, не ночевала». Осип Мандельштам «Я не знаю, к чему призывает поэзия Мандельштама, но я точно знаю, куда ведёт проза поэта. Безусловно в детство, и не просто в детство, а в мир ярких, красочных образов, словно ты не читаешь, а вращаешь калейдоскоп, и каждая новая строчка – иная мозаика незабываемо-забываемых потрясений, которые невозможно описать словами. Александр Коротко
