Мерсанова Анастасия 242 группа
Академик В. Легасов, участник ликвидации аварии на ЧАЭС, осенью 1987 г. написал материал о событиях, происходивших тогда на электростанции, под названием «Мой долг — рассказать об этом». Но статья в газете «Правда» не была напечатана. Те выводы, к которым пришёл учёный, были для его современников, обычных советских людей, чем-то совершенно немыслимым. И ужаснули своей правдой. Эта работа увидела свет лишь через три недели после его смерти, в мае 1988 года. «Работники станции совершили ряд грубейших ошибок, конструктору тысячу раз говорили о погрешностях реактора, но он не хотел дополнительной работы. Но главные преступники — это не персонал и даже не конструктор, а руководители Госплана. Им же доказывали: опасно и преступно строить атомные станции без колпаков, но на это с большой колокольни плевали, потому что колпак на 30% удорожал каждую станцию», — так писал в своих заметках академик В. Легасов.
Атомная станция — режимный объект. И работа там возможна только при соблюдении строжайшей дисциплины. Как в армии. Ничего не получится, если подчинённый будет спорить и выстраивать собственные умозаключения. Поэтому от каждого сотрудника требовались профессионализм, знание своих функциональных обязанностей и чёткое их исполнение. Что должно делать в той или иной ситуации, пошагово было прописано в инструкциях. И специалисты им следовали всегда, и в ту роковую смену тоже. Но оказалось, инструкций на все случаи жизни просто нет. «Мирный» атом после взрыва от Чернобыля долетел до Ленинграда, был обнаружен в Мордовии и Чувашии. Потом разное его количество зафиксировали в Арктике, Норвегии, Швеции. Сменилось направление ветра — и радиоактивные элементы понеслись в сторону Балкан, частично выпали в передней Азии и Северной Африке, а потом повернули на запад. Перелетев океан, они добрались до Флориды, где также были обнаружены.
Персонал станции был поднят по тревоге, и эти люди стали первыми, кто боролся за сохранение остальных энергоблоков. Несмотря на высокий уровень радиоактивности, они сумели изолировать станцию от аварийного четвёртого. Пожарные, военные срочной службы и мобилизованные, водители, строители, шахтёры — задачи, поставленные перед каждым из них, были подчинены единственной цели: остановить выброс радиоактивных веществ. И люди это сделали — даже в немыслимо сложных условиях, когда счётчик не умолкал или даже зашкаливал, а можно было работать всего несколько минут. Высокий уровень подготовки и дисциплины тогда, в первые дни после взрыва сработали: на ЧАЭС люди выполнили всё, что смогли. Ценой собственного здоровья и даже жизни. 33 года спустя, когда учёные уже знают о «мирном» атоме гораздо больше, некоторые действия ликвидаторов вызывают критику. Например, теперь говорят, что забрасывать взорвавшийся реактор песком и свинцом было неправильно: каждый мешок, приземляясь, поднимал в воздух клубы радиоактивной пыли; тяжёлые кули, падая с борта вертолёта, причиняли дополнительные разрушения; свинец под влиянием радиации и неимоверно высокой температуры даже не долетал до цели и испарялся, дополняя радиоактивное заражение химическим. Но тогда, 26 апреля 1886 года, когда уровень радиоактивного загрязнения вокруг четвёртого блока был запредельным, это было воспринято как единственно возможное решение. Для того чтобы прекратить горение графита в реакторе, использовались смеси с доломитом, карбидом бора, впоследствии применили латекс, каучук и другие средства для поглощения пыли. ……………………….
