НОРМА ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
1. Норма как языковой феномен. Разные подходы к осмыслению языковой нормы. Теория динамической нормы. 2. Нормализация и кодификация литературных норм. 3. Варианты литературной нормы. Шкала нормативного и ненормативного. 4. Типология языковых норм. 5. Объективные и субъектные причины нарушения литературных норм в речи.
Норма как языковой феномен. Разные подходы к осмыслению нормы
Функциональная парадигма языка представлена совокупностью форм его существования (литературный язык, просторечие, территориальные и социальные диалекты, профессиональные языки и др.). Высшей формой национального языка является литературный язык. Важнейшее свойство литературного языка – его нормативность. Овладеть литературным языком – это значит овладеть литературными нормами. Понятие норма является центральным понятием культуры речи.
Термин норма понимается в двух значениях : 1) исторически принятый в данном языковом коллективе выбор одного из функциональных вариантов языкового знака (например, из двух реально бытующих в речи вариантов ср é дства и средств á, первый признаётся как оптимальный и, как следствие, правильный, второй – неправильный, то есть не соответствующий норме. 2) предписание, правило, указание к употреблению, зафиксированное словарями и справочниками.
Норма обеспечивает правильность, логичность, точность речи. Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных арго, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию – культурную. При определении норм языка возникают две проблемы: 1) каковы критерии нормативности: что считать нормой, а что отклонением от неё? 2) норма – это объективное свойство самого языка или искусственное понятие, введённое лингвистами?
Труды М.В. Ломоносова заложили основы нормативной грамматики и стилистики русского языка. Эта работа была продолжена А.Х. Востоковым, Ф.И. Буслаевым, К.С. Аксаковым, А.А. Потебнёй в XIX в. Однако грамматики и другие пособия этого времени были очень категоричными, носили запретительно-пуристический характер, их составители отказывались принимать во внимание динамику норм. Некоторые писатели и общественные деятели XIX века с пренебрежением относились к подобным пособиям (В.Г. Белинский считал, что не лингвисты поддерживают нормы языка, а народный дух, литературные произведения: “Карамзин сам был грамматика”, “Пушкин тоже стоит любой из ваших грамматик”).
Пуристический подход к пониманию нормы был преодолён к концу XIX – началу XX вв. Критикуя пуристическую концепцию нормы, А.А. Шахматов писал: “Странно было бы вообще, если бы учёное учреждение вместо того, чтобы показывать, как говорят, решилось бы указывать, как надо говорить”. После революции языковая ситуация резко изменилась: как никогда актуальной стала проблема языкового строительства и сохранения русского литературного языка. Практика создания нормативных словарей способствовала развитию теории культуры речи.
В период с 20-х по 80-е годы XX столетия уточняются научные программы культуры речи; ставится вопрос о разграничении объективной и нормативной точек зрения на язык; изучается проблема вариативности языковых единиц и языковых норм; К 80-м гг. происходит теоретическое осмысление понятия нормы как совокупности диалектических свойств.
Часть из свойств нормы вступает в противоречие друг с другом, а именно: языковая норма исторически изменчива и вместе с тем относительно устойчива (ср. уст. домы и дома ), в силу своей консервативности не всегда совпадает с вариантом, получившим широкое распространение в речи (ср. распространённое обеспеч é ние и нормативное обесп é чение ). языковая норма характеризуется языковой обусловленностью и в то же время создаётся и поддерживается коллективными усилиями говорящих; языкового коллектива ; норма однозначна, но может быть и вариативной (ср. нормативные варианты твор ó г - тв ó рог ).
Языковые нормы – явление историческое. Изменение литературных норм обусловлено постоянным развитием языка. То, что было нормой в прошлом столетии и даже 15-20 лет назад, сегодня может стать отклонением от неё. Например, в 30-40 г.г. употреблялись слова дипломник и дипломант для выражения одного и того же понятия – ‘ студент, выполняющий дипломную работу’ (слово дипломник было разговорным вариантом слова дипломант ). В литературной норме 50-60-х г.г. произошло разграничение в употреблении этих слов: прежнее разговорное дипломник теперь обозначает учащегося, студента в период защиты дипломной работы, получения диплома. Словом дипломант стали называть преимущественно победителей конкурсов, призёров смотров, состязаний, отмеченных дипломом.
Часто термины "нормализация" и "кодификация" употребляются как синонимы. Однако в исследованиях последних лет эти термины и понятия разграничиваются.
По мнению Л.К. Граудиной, термином «нормализация» обозначается комплекс проблем, предполагающих освещение следующих аспектов: изучение проблемы определения и установления нормы литературного языка; исследование в нормативных целях языковой практики в ее отношении к теории; приведение в систему, дальнейшее совершенствование и упорядочение правил употребления в случаях расхождения теории и практики, когда появляется необходимость укрепления норм литературного языка. Термин «кодификация» Л.К. Граудина считает более узким и специализированным по сравнению с термином "нормализация" и использует его в тех случаях, когда речь идет о регистрации правил в нормативных трудах.
Наиболее оптимальным является определение нормализации как процесса становления, утверждения нормы, ее описания, упорядочения языковедами. Нормализаторская деятельность находит свое выражение в кодификации литературной нормы — ее официальном признании и описании в виде правил (предписаний) в авторитетных лингвистических изданиях (словарях, справочниках, грамматиках). Следовательно, кодификация — это выработанный свод правил, который приводит в систему нормированные варианты, «узаконивает» их. Таким образом, то или иное явление, прежде чем стать нормой, переживает процесс нормализации, а в случае благоприятного исхода (широкого распространения, общественного одобрения и т.п.) закрепляется, кодифицируется в правилах, фиксируется в словарях с рекомендательными пометами.
С явлением нормализации тесно связано так называемое антинормализаторство — отрицание научной нормализации и кодификации языка. В основе взглядов убежденных антинормализаторов лежит поклонение стихийности в развитии языка. Писатель А. Югов, например, в своей книге « Думы о русском слове » выдвинул тезис о том, что « русский язык сам собой правит », ему не нужны нормы, нормативные словари. С вопросами развития норм русского литературного языка, их становления тесно связано не только антинормализаторство, но и еще одно (более известное) явление — пуризм (от лат. purus — чистый), т.е. неприятие всяких новшеств и изменений в языке или прямое их запрещение.
В основе пуристического отношения к языку лежит взгляд на норму как на нечто неизменное. В широком смысле пуризм — это излишне строгое, непримиримое отношение к любым заимствованиям, новшествам, вообще ко всем субъективно понимаемым случаям искажения, огрубления и порчи языка. Пуристы не хотят понимать исторического развития языка, нормализаторской политики: они идеализируют в языке прошлое, давно закрепленное и испытанное. С новым в языке пуристы мирятся только в том случае, если это новое не имеет конкурента в старом, уже существующем и отвечающем их архаическим вкусам и привычкам, или если оно выравнивает, унифицирует языковую систему в соответствии с их утопическим представлением о языковом идеале.
В книге " Живой как жизнь " К.И. Чуковский приводит много примеров тому, когда видные русские писатели, ученые, общественные деятели отрицательно реагировали на появление в речи тех или иных слов и выражений, которые затем стали общеупотребительными, нормативными. Например, князю Вяземскому слова бездарность и талантливый казались низкопробными, уличными. Многие неологизмы первой трети XIX в. объявлялись "нерусскими" и на этой почве отвергались: «В русском языке нет глагола " вдохновил "», — заявляла "Северная пчела", возражая против фразы "Русь не вдохновила его"... Ученому-филологу А.Г. Горнфельду слово открытка, возникшее на рубеже XIX - XX вв., казалось "типичным и препротивным созданием одесского наречия". Примеры подобного неприятия пуристами нового многочисленны.
Однако несмотря на неприятие любых новшеств и изменений в языке, пуризм вместе с тем играет роль регулятора, защищающего язык от злоупотребления заимствованиями, чрезмерного увлечения новшествами и способствующего устойчивости, традиционности норм, обеспечению исторической преемственности языка.
Известно, что язык непрерывно меняется. Это очевидно. Изменению норм предшествует появление их вариантов. Варианты (или дублеты ) – это разновидности одной и той же языковой единицы, обладающие одинаковым значением, но различающиеся по форме. Типы вариантов выделяются в зависимости от того, какой из уровней языкового строения они представляют: 1) произносительные (було[ч']ная — було[ш]ная, же[н']щина — же[н]щина, до[жд]и — до[ж']и и под.);
2) словоизменительные (тракторы – трактора, в цехе – в цеху, гектар – гектаров и под.); 3) словообразовательные (резание – резка, прошивание – прошивка, набивание – набивка и т.д.); 4) синтаксические : а) предложного управления (ехать на трамвае – ехать трамваем, высота в 10 метров – высота 10 метров, замечания по адресу кого-либо – замечания в адрес кого-либо); б) беспредложного управления (ждать самолета – ждать самолет, не могут прочесть книгу – не могут прочесть книги, два основные вопроса – два основных вопроса и др.); 5) лексические (кинофильм — кинокартина – кинолента, интернациональный – международный, экспорт – вывоз, импорт – ввоз и т.д.).
Как и за счет чего возникают варианты? Какие явления можно считать вариантными, а какие нет? Эти и другие вопросы постоянно находятся в поле зрения ученых. Источники вариантов норм литературного языка различны: живая разговорная речь, местные говоры, просторечия, социолекты, идиолекты, другие языки и пр. Варианты норм фиксируются в словарях современного русского языка и сопровождаются пометами в соответствии со шкалой нормативности, отражающей динамику норм.
1) равноправные варианты (связаны союзом и; отсутствует нормативная помета); напр.: мыслитель сл ’ //с ’л’; пахнул и пах (с точки зрения нормы, порядок следования незначим ) 2) один из вариантов нормы признаётся основным, другой дополнительным ; напр.: а) будней и доп. буден (помета “ допустимо ” ’ – ею оценивается менее желательный вариант нормы, но находящийся в пределах нормы, п é рчить и доп. перч ú ть: твор ó г и доп. тво рог.
В лингвистической литературе последних лет нормы классифицируются 1) по степени жёсткости их употребления; 2) по степени распространённости; 3) с учётом того, какой уровень языкового строения представляют языковые единицы. 1) По степени жёсткости различают императивные и диспозитивные языковые нормы. Императивные (т.е. строго обязательные) — это такие нормы, нарушение которых расценивается как слабое владение русским языком (например, нарушение норм склонения, спряжения или принадлежности к грамматическому роду).
Эти нормы не допускают вариантов (невариативные), любые другие их реализации рассматриваются как неправильные: встретился с Ван ей (не с Ван ем ), звон я т (не зв о нят), кварт а л (не кв а ртал), моя мозоль (не мой мозоль), мыть голову шампун ем (не шампунь ю ). Диспозитивные (восполнительные, не строго обязательные) нормы допускают стилистически различающиеся или нейтральные варианты : ин а че — и наче, ск и рд — скирд а, гренк и — гр е нки (разг.), мышл е ние — м ы шление (устаревающее), вихр и ться — в и хриться (допустимо), кори чн евый — кори шн евый, кусок сыр а — кусок сыр у, зачетная книжка — зачетка, поехал о трое студентов — поехал и трое студентов.
2) По степени распространённости норма бывает общеязыковой (с вариантами или без них) и ситуативной ( стилистической ). В оппозиции к общеязыковой норме проявляют себя, как правило, варианты, характерные для профессиональной речи, например, общеязыковая литературная норма требует окончания -и, -ы во мн. ч. существительных мужского рода типа инжен е ры, ред а кторы, корр е кторы, бухг а лтеры; пр о фили, шт у рманы и др. Профессиональная и разговорная речь допускает варианты на -а, -я : инженер а, редактор а, корректор а, бухгалтер а ; профил я, штурман а. При общеязыковой норме р а порт, к о мпас, ст а пели моряки употребляют формы рап о рт, комп а с, стапел я и т.д. Много профессиональных вариантов у медиков, например: эпилепс и я при общеязыковой форме эпил е псия.
Ситуативная норма может различать варианты семантического плана: ждать поезда (любого), ждать поезд (конкретный); кусок сахар а и сахар у, но производство сахара. Вариант может означать стилевую принадлежность: быть в отпуск е и в отпуск у (второе характеризует речь разговорную). Варианты могут характеризоваться стилистико-семантическими различиями: гулять в лесу, но в «Лесе» Островского (имеется в виду пьеса); в саду, но в «Вишневом саде» Чехова и др..
3) В учётом уровневой дистрибуции языковых норм различают нормы: фонетические, лексические, словообразовательные, морфологические, синтаксические, текстовые.
Следует помнить, что наряду с вариантами, допускаемыми диспозитивными нормами литературного языка, существует и множество отклонений от норм, т.е. речевых ошибок. Речевые ошибки – это нарушения норм литературного языка.
В настоящее время в зависимости от того, какие именно нормы не соблюдены, выделяют разные типы речевых ошибок : орфоэпические, акцентологические, лексические, морфологические, синтаксические, стилистические. Отступления от языковых норм могут объясняться несколькими объективными причинами :
плохим знанием самих норм ( мы хочем читать; с двадцать двумя ребятами мы ходили в кино; оденьте на себя пальто) ; непоследовательностями и противоречиями во внутренней системе языка (так, причиной распространенности неправильных ударений типа зв а ла, рв а ла, очевидно, является литературное ударение на корне в формах зв а л, зв а ло, зв а ли; рв а л, рв а ло, рв а ли. Ненормативная форма лектор а существует, наверное, потому, что в системе языка есть нормативные формы доктор а, лагер я и т.д.); воздействием внешних факторов — территориальных или социальных диалектов, иной языковой системы в условиях билингвизма ( мы живем под мирным небом, не слышно выбухав орудий, залпов снарядов ).
К субъективным причинам отступления от литературной нормы можно отнести: внешнюю обстановку, среду, небрежность и усталость. Еще несколько лет назад все отступления от нормы литературного языка (кроме орфографических и пунктуационных) считались "стилистическими ошибками", без всякой дальнейшей их дифференциации. Такая практика признана порочной. Ошибки необходимо дифференцировать в зависимости от того, на каком речевом уровне они допущены. Хотя единой оптимальной классификации речевых ошибок нет, но большинство исследователей выделяют речевые ошибки на фонетическом, лексическом и грамматическом уровнях (с дальнейшей их дифференциацией, например, "ошибка в произношении согласных звуков", "смешение паронимов", "контаминация", "ошибки в склонении числительных" и т. д.).
1. Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А. П. Сковородникова. – М.: Флинта : Наука, 2005. – 480 с. 2. Плещенко, Т.П. Основы стилистики и культуры речи: Учебное пособие для студентов вузов / Т. П. Плещенко, Н. В. Федотова, Р. Г. Чечет. – Мн: ТетраСистем, 1999. – 240 с. 3. Былкова, С. В. Культура речи. Стилистика : учебное пособие для подготовки к ЕГЭ / С.В. Былкова, Е. Ю. Махницкая. – М.: Флинта: Наука, 2007. – 398 с.
